THE MEDIUMS’ BOOK - PART FIRST - PRELIMINARY OBSERVATIONS

中文(大陆)
中文(台灣)
Сравнение языков

Часть Первая – Предварительные понятия

Глава Первая – Существуют ли Духи?

1. Сомнение насчёт существования Духов идёт от незнания их истинной природы. Вообще их представляют особыми существами в Творении, необходимость которых не доказана. Многие знают о них только из фантастических сказок, которыми их убаюкивали в детстве, почти так же, как некоторые знают историю из романов; не стараясь узнать, имеют ли эти сказки, если отбросить все смешные аксессуары, в основании своём истины, люди поражаются только нелепой их стороной; не давая себе труда очистить горькую кожуру, чтобы открыть под ней зерно, они отбрасывают всё, как делают в отношении религии те, которые, будучи оскорблены некоторыми злоупотреблениями, смешивают всё в общем порицании.

Какой бы ни составляли себе идею о Духах, это верование основано на существовании разумного начала вне материи; она несовместима с абсолютным отрицанием этого принципа. Итак, начнём с существования, переживания и индивидуальности души, чему спиритуализм служит теоретическим и догматическим доказательством, а спиритизм -- доказательством очевидным. Абстрагируемся на время от собственно проявлений и, рассуждая последовательно, посмотрим, к каким результатам мы придём.

2. Если допустить существование души и её индивидуальность после смерти, то необходимо допустить также: 1) что её природа отлична от природы тела, потому что, однажды освободившись от него, она не имеет больше его свойств; 2) что она пользуется самосознанием, поскольку ей приписывают радость или мучение, иначе она была бы существом бездейственным и тогда для нас было бы всё равно, что и не иметь её. Допустим это и то, что душа после смерти тела должна отправляться куданибудь. Что же с нею делается и куда она улетает? По общепринятому верованию, она идёт на небо или в ад. Но где находятся небо и ад? Раньше говорили, что небо наверху, а ад внизу; но что такое верх и низ во Вселенной с тех пор, как узнали, что Земля круглая, как знают, что небесные тела движутся, вследствие чего то, что в известную минуту составляло верх, по прошествии двенадцати часов будет низ, и как, наконец, знают о бесконечности пространства, в неизмеримых расстояниях которого тонет взгляд? Правда, что под низом подразумевают также недра Земли; но чем сделались они с того времени, как геология порылась в них? Что сделалось также с этими концентрическими сферами, называемыми небом огня, небом звёзд, с тех пор как узнали, что Земля не составляет центра миров; что само Солнце наше есть одно из миллионов солнц, которые сияют в пространстве и из которых каждое составляет центр планетного вращения? В чём заключается теперь важность Земли, теряющейся в этой огромности? По какой неоправданной привилегии эта незаметная песчинка, не отличающаяся ни объёмом, ни положением, ни особенной ролью, была бы одна населена разумными существами? Рассудок отказывается допустить бесполезность бесконечности, и всё говорит нам, что все эти миры населены. Если они населены, то они также служат жилищами для душ; но ещё раз, что делается с этими душами, когда в настоящее время астрономия и геология разрушили назначенные для них жилища, и особенно с тех пор, как теория, столь правильная, о многочисленности миров размножила их до бесконечности? Поскольку учение о назначении определённого места для душ не может согласоваться с данными науки, то другое учение, более логичное, назначило им жилищем не место, ограниченное пределами, а всё пространство Вселенной: это целый невидимый мир, в котором мы живём, который нас окружает, с которым мы находимся в постоянном соприкосновении. Есть ли в этом что-нибудь невозможное, что-нибудь противное здравому рассудку? Нисколько, напротив, всё нам говорит, что иначе и быть не может.

Но в таком случае, чем становятся будущие наказания и награды, если вы отнимете у них назначенные им места? Заметьте, что неверие относительно наказаний и наград происходит вообще от того, что их представляют при недопустимых условиях. Но, напротив, скажите, что души черпают свои счастье и несчастье в самих себе, что их участь подчинена их нравственному состоянию, что собрание душ симпатичных и добрых есть источник блаженства, что по мере их чистоты они проникают и видят то, что недоступно для душ, менее очищенных, и тогда все поймут это и признают без труда; скажите ещё, что души достигают высшей степени не иначе, как только усиленным старанием улучшить себя и после целого ряда испытаний, которые служат их очищением; что ангелы – это души, достигшие последней степени, которой могут с доброй волей достигнуть всего; что ангелы -- посланники Божьи, которым поручено наблюдать за исполнением Его воли во всей Вселенной; что они счастливы этими славными миссиями, и вы придадите их блаженству цель более полезную и более привлекательную, чем беспрестанное созерцание, которое было бы не что иное, как вечная бесполезность. Скажите, наконец, что демоны -- это не что иное, как души злых, ещё не очистившихся, но которые могут со временем достигнуть совершенства, как и другие, и это покажется более согласным со справедливостью и добротой Бога, чем учение, проповедующее, что они созданы для зла и навсегда преданы злу. Повторяю снова: вот что самый строгий рассудок, самая взыскательная логика, здравый смысл, наконец, могут допустить.

Вот эти души, населяющие пространство, и являются именно тем, что называют Духами ; итак, Духи -- не что иное, как души людей, освободившиеся от своей телесной оболочки. Если бы Духи были некими отдельными существами, то их существование было бы более проблематичным; но если допустить, что есть души, то необходимо допустить, что есть и Духи, которые есть не что иное, как души. Если допустить, что души находятся везде, то необходимо допустить, что и Духи находятся везде. Нельзя отвергать существование Духов, не отвергая при этом существование душ.

3. Правда, это тоже теория, только более разумная, чем другая; но и то уже хорошо, что теории этой не противоречат ни рассудок, ни наука. Если же она, кроме того, подкрепляется и фактами, то, значит, её подтверждают рассуждения и опыт. Эти факты мы находим в феномене спиритических проявлений, которые служат явным доказательством существования и переживания души. Но у многих людей на этом и останавливается их верование. Они допускают существование душ и, следовательно, существование Духов, но отвергают возможность общаться с ними потому, говорят они, что существа нематериальные не могут воздействовать на материю. Это сомнение основано на незнании истинной природы Духов, о которой обычно составляют себе очень ложное представление, потому что ошибочно представляют их существами абстрактными, смутными и неопределёнными, что таковым не является.

Представим себе Духа в его соединении с телом; Дух есть существо основное, потому что он существо мыслящее и переживающее; значит, тело есть не что иное, как временная принадлежность Духа, оболочка, которую он сбрасывает с себя, когда она изнашивается. Кроме этой материальной оболочки, у Духа есть ещё и другая; полуматериальная, соединяющая его с первой. После смерти Дух освобождается от первой, но не от второй, которую мы называем периспритом. Эта полуматериальная оболочка, имеющая человеческую форму, составляет для Духа эфирное, воздушное тело, которое хотя и невидимо для нас в своём нормальном состоянии, но, тем не менее, обладает некоторыми свойствами материи. Итак, Дух – это не некая отвлечённость, а существо определённое и ограниченное очертаниями, которому лишь недостаёт быть видимым и осязаемым, чтобы походить на человеческие существа. Почему бы ему не воздействовать на материю? Лишь потому, что его тело флюидное? Но не в числе ли самых утончённых флюидов, даже тех, которые считаются невесомыми, как, например, электричество, человек находит самые могучие двигатели? Разве невесомый свет не производит химического действия на весомую материю? Мы не знаем внутренних свойств перисприта, но предположим, что он составлен из материи электрической, световой или какой-нибудь другой, столь же тонкой, почему же он не может иметь тех же свойств, будучи направляемым волей?

4. Поскольку существование души и существование Бога, из которых одно является следствием другого, составляют основание всего здания, то прежде, чем начать спиритические споры, необходимо удостовериться, признаёт ли собеседник эту основу. Если на вопросы:

“Верите ли вы в Бога?”

“Верите ли, что у вас есть душа?”

“Верите ли, что душа живёт после смерти тела?”

он будет отвечать отрицательно, или даже скажет: Я не знаю; желаю, чтобы оно было так, но не уверен, что весьма часто значит то же, что учтивое отрицание, облечённое в форму менее резкую во избежание столкновения с так называемыми почтенными предрассудками, то было бы так же бесполезно идти далее, как доказывать свойства света слепому, не допускающему существования света, потому что спиритические проявления есть не что иное, как действие свойств души. С таким неверующим надо следовать совершенно другому порядку идей, если не желаете потерять время.

Если же основа допускается, но не в виде вероятности, а как вещь доказанная, неопровержимая, тогда существование Духов вытекает из неё абсолютно естественно.

5. Остаётся теперь вопрос, может ли Дух общаться с человеком, то есть может ли он обмениваться с ним мыслями. А почему бы нет? Что такое человек, как не Дух, заключённый в теле? Почему же свободный Дух не может общаться с пленённым Духом, как свободный человек с человеком, закованным в цепи? Уж если вы допустили переживание души, то последовательно ли будет не допустить переживание душевных чувств? поскольку души находятся везде, то не естественно ли думать, что душа того человека, который любил нас при жизни, посещает нас, что она желает сообщаться с нами и она использует для этого средства, которые имеет в своём распоряжении? Не воздействовала ли она на своё тело во время своей жизни? Не она ли управляла его движениями? Почему же после своей смерти, с согласия другого Духа, связанного с телом, она не может позаимствовать это живое тело, чтобы проявить свою мысль, подобно тому, как немой прибегает к помощи говорящего, чтобы его поняли?

6. Абстрагируемся на время от фактов, которые в наших глазах делают эту вещь неопровержимой; допустим её в виде простого предположения; мы просим, чтобы неверующие доказали нам не простым отрицанием, поскольку их личное мнение не составляет ещё закона, а доводами положительными, что этого не может быть. Мы будем смотреть на предмет с их точки зрения, и так как они желают оценить спиритические явления посредством законов материи, то пусть почерпнут они из этого арсенала какие угодно доказательства математические, физические, химические, механические, физиологические и докажут посредством а + b, начиная всегда с принципа существования и переживания души:

1. Что существо, думающее в нас во время нашей жизни, не должно больше думать после смерти;

2. Что если оно думает, то не должно более думать о тех, которых любило;

3. Что если оно думает о тех, кого любило, то не должно желать общаться с ними;

4. Что если оно может быть везде, то не может быть возле нас;

5. Что если оно бывает около нас, то не может общаться с нами;

6. Что с помощью своей флюидной оболочки оно не может воздействовать на инертную материю;

7. Что если может воздействовать на инертную материю, то не может воздействовать на существо одушевлённое;

8. Что если может воздействовать на существо одушевлённое, то не может управлять его рукой, чтобы заставить её писать;

9. Что если может заставить его писать, то не может отвечать на его вопросы и передавать ему свою мысль.

Когда противники Спиритизма докажут нам, что этого не может быть, доводами столь же ясными, как те, которыми Галилей доказал, что не Солнце вращается вокруг Земли, тогда мы сможем сказать, что их сомнение обоснованно. К несчастью, до сего времени все их возражения ограничиваются только следующими словами: Я не верю, значит, это невозможно. Они скажут нам, без сомнения, что прежде всего мы должны доказать реальность проявлений; мы им это доказываем и фактами, и рассуждениями; если они не принимают ни того, ни другого, если они отрицают даже то, что видят, то в таком случае именно им следует доказать нам, что наше рассуждение ложно, а факты невозможны.

Глава II. – Чудесное и Сверхъестественное.

7. Если бы верование в Духов и их проявления было изолированной концепцией, продуктом системы, её можно было бы, с некоторой видимостью разумности, подозревать в иллюзорности; но пусть нам скажут, почему его находят таким живучим у всех древних и современных народов, в священных книгах всех известных религий? Это потому, говорят некоторые критики, что во все времена люди любили чудесное. - Что же такое чудесное, по-вашему? - То, что сверхъестественно. - Что вы понимаете под сверхъестественным? - То, что противостоит законам природы. - Значит, вы так хорошо знаете эти законы, что можете назначить границы могуществу Божьему? Что ж! Так докажите же, что существование Духов и их проявления противны законам природы; что оно не является и не может быть одним из этих законов. Проследите всё учение Спиритизма, и тогда вы убедитесь, что последовательность этих явлений имеет все свойства удивительного закона, который разрешает всё, чего философские законы не могли до сего времени разрешить. Мысль – это один из атрибутов Духа; возможность воздействовать на материю, производить впечатление на наши чувства и вследствие этого передавать свою мысль происходит, если мы можем так выразиться, от его физиологического устройства; следовательно, в этом явлении нет ничего сверхъестественного, ничего чудесного. Пусть умерший человек, абсолютно умерший, оживёт телесно, пусть разбросанные его члены соединятся для составления его тела; вот что будет чудесно, сверхъестественно, фантастично. Это действительно было бы нарушением законов, которое Бог мог бы сделать только как чудо, но в спиритическом Учении нет ничего подобного.

8. Однако же, скажут некоторые, вы допускаете, что Дух может поднять стол и держать его в воздухе без всякой точки опоры; не есть ли это нарушение закона тяготения? - Да, закона известного; но разве природа сказала нам своё последнее слово? Прежде чем испытали подъёмную силу некоторых газов, кто бы сказал, что тяжёлая лодка, наполненная людьми, могла бы преодолеть силу притяжения? Не должно ли это казаться в глазах толпы чудом, действием дьявола? Тот, кто предложил бы сто лет тому назад передать за пятьсот вёрст послание и в несколько минут получить на него ответ, прослыл бы сумасшедшим; а если бы он это исполнил, то подумали бы, что ему помогал дьявол, потому что тогда один только дьявол был способен переменять место с такой быстротой. Почему же не известный ещё ток не может иметь свойства в некоторых случаях противодействовать эффекту тяжести, как водород противодействует весу воздушного шара? Это, заметим мимоходом, только сравнение, но не уподобление, и только для того, чтобы показать по аналогии, что это явление физически не невозможно. К тому же, когда учёные в наблюдении этого рода феноменов желали идти путём уподоблений, именно тогда они и ошибались. Впрочем, факт налицо; никакие отрицания не могут сделать, чтобы его не было, потому что отрицать не значит доказывать. В наших глазах тут нет ничего сверхъестественного; это всё, что мы можем сказать в настоящую минуту.

9. Если явление доказано, скажут многие, то мы его признаём, мы допускаем даже причину, которую вы указали, а именно: действие неизвестного тока; но где доказательства вмешательства Духов? Вот где чудо, сверхъестественность.

Здесь необходимо было бы изложить все доводы, которые нам кажутся излишними, потому что они вытекают сами собой из прочих частей Учения. Но во всяком случае мы скажем кратко, что они теоретически основаны на следующем принципе: всякое разумное действие должно иметь и разумную причину; на практике же, в наблюдении все явления, называемые спиритическими, дают доказательства разумности и потому должны иметь причину вне материи; что эта разумность не является разумностью присутствующих - это доказано опытом - и должна быть вне их; что так как не видно существа действующего, то оно есть существо невидимое. Тогда уже, переходя от наблюдения к наблюдению, дошли до заключения, что это невидимое существо, которое назвали Духом, есть не что иное, как душа тех, которые жили телесно, и которых смерть освободила от грубой, видимой оболочки, оставив им одну только эфирную оболочку, не видимую нам в своём нормальном состоянии. Вот каким образом чудесное, сверхъестественное сводится к весьма простому своему выражению. Когда существование невидимых существ доказано, тогда действие их на материю вытекает уже из свойств их эфирной оболочки; это действие разумное, потому что после смерти они лишились только своего тела, но сохранили разум, который составляет их сущность; это ключ ко всем феноменам, неправильно объявленным сверхъестественными. Итак, существование Духов – это не придуманная система, не предположение, изобретённое для объяснения явлений. Это результат наблюдений и простое следствие существования души; отрицать эту причину, значит отрицать душу и её свойства. Те, которые думают, что могут дать более рациональное разъяснение этих разумных явлений, могущих придать разумности всем фактам, пусть сделают это, и тогда можно будет рассматривать достоинства каждой из этих теорий.

10. В глазах тех, которые рассматривают материю как единственную силу природы, всё, что не может быть объяснено законами материи, считается чудесным или сверхъестественным ; для них чудесное есть синоним суеверия. По этому понятию религия, основанная на существовании нематериального принципа, являлась бы тканью суеверий; они не смеют сказать этого вслух и говорят это тихо; они считают нужным сохранять внешний вид, допуская, что религия нужна для народа и для того, чтобы дети были послушны; но из двух одно: принцип религии или истинный, или ложный. Если он истинный, то истинный для всех людей; если же ложный, то он не может быть полезнее для невежд, чем для людей просвещённых.

11. Те, которые нападают на спиритизм во имя чудесного, основываются на принципе материалистов, потому что, не допуская никакого действия, помимо материального, они этим самым не допускают существования души; вникните в основание их мысли, разберите внимательнее смысл их слов, и вы увидите почти всегда этот принцип, если не категорически составленный, то проглядывающий сквозь мнимую философию, которой они прикрывают его. Отнеся к чудесному всё, что вытекает из существования души, они последовательны в своих рассуждениях: не допустив причины, они не могут допустить и действия. Отсюда у них является предубеждение, которое делает их неспособными здраво судить о спиритизме, поскольку они начинают с принципа отрицания всего того, что не материально. Что касается нас, то из того, что мы допускаем факты, которые являются следствием существования души, разве следует, что мы принимаем все явления, называемые чудесными, что мы защитники всех мечтателей, последователи всех утопий, всех систематических нелепостей? Надо мало знать спиритизм, чтобы думать о нём таким образом; но противники наши не смотрят так близко; необходимость знать то, о чём они говорят, их нисколько не беспокоит. По их мнению, чудесное - то же, что нелепое. Спиритизм же основывается на явлениях чудесных, значит, спиритизм -- это нелепость: для них это суждение непреложно. Они думают, что противопоставляют неопровержимый довод, когда, сделав тщательные исследования о беснующихся Святого Медара, о камизарах Севенн или о Лудунских монахинях, они открыли там явные факты плутовства, которых никто не опровергает; но составляют ли эти истории евангелие спиритизма? Отрицали ли его последователи когданибудь, что шарлатанство обращало некоторые явления в свою пользу, что воображение часто создавало их, что фанатизм их слишком преувеличивал? Он не отвечает за нелепости, которые могут быть совершены во имя его, точно так же, как всякая истинная наука не отвечает за злоупотребление невежд, как всякая истинная религия - за преувеличения фанатиков. Многие критики судят о спиритизме лишь по сказкам о феях и по народным легендам, которые не что иное, как вымыслы. Это всё равно, что судить об истории по историческим романам и трагедиям.

12. В элементарной логике, чтобы спорить о каком-либо предмете, надо его знать, потому что мнение критика тогда только важно, когда он говорит с совершенным знанием предмета; тогда только его мнение, будь оно даже ошибочно, может быть принято в расчёт; но какое оно может иметь значение относительно предмета, которого он не знает? Истинный критик должен дать доказательства не только своей учёности, но и глубокого знания предмета, о котором рассуждает, здравого суждения и решительного беспристрастия, иначе каждый встречный скрипач может присвоить себе право судить Россини, а каждый маляр - критиковать Рафаэля.

13. Поэтому спиритизм не принимает явлений, считающихся чудесными и сверхъестественными; напротив, он показывает невозможность многих из них и странность некоторых верований, которые составляют, собственно говоря, суеверие. Правда, что в том, что он признаёт, есть предметы, которые для неверующих кажутся чистым чудом, иначе говоря, суеверием, пусть так; но по крайней мере оспаривайте только эти случаи, потому что против других нельзя ничего сказать, и вы проповедуете обращённым. Нападая на то, что спиритизм сам опровергает, вы доказываете этим своё незнание предмета, а ваши аргументы пропадают даром. Но где, спросят некоторые, кончается верование спиритизма? Читайте, наблюдайте, и узнаете. Всякая наука приобретается только временем и изучением, спиритизм же, который затрагивает самые важные вопросы философии и всех отраслей общественного порядка, спиритизм, который охватывает одновременно человека физического и человека нравственного, является сам целой наукой и философией, которая так же не может быть изучена в несколько часов, как и всякая другая. Было бы столь же безрассудно видеть весь спиритизм в одном вертящемся столе, как видеть всю физику в некоторых детских игрушках. Для того, кто не желает останавливаться на поверхностном знании, нужны не часы, а месяцы и годы, чтобы изучить все его тайны. Пусть поэтому судят о степени знания и важности мнения тех, которые присваивают себе право рассуждать потому только, что видели один или два опыта, большей частью служивших им развлечением или препровождением времени. Они скажут, без сомнения, что не имеют свободного времени, чтобы посвятить его занятиям этой наукой, пусть так; никто их к этому не принуждает. Но когда не имеют времени изучить какой-либо предмет, то не должны браться и говорить о нём, а тем более судить, если не желают, чтобы их обвинили в легкомыслии. Чем более высокое положение занимает человек в науке, тем непростительнее для него судить легкомысленно о предмете, которого он не знает.

14. Изложим кратко наше мнение в следующих предложениях:

1. Все спиритические явления имеют своим началом существование души, переживание ею своего тела и её проявления;

2. Эти явления, будучи основаны на законе природы, не составляют ничего чудесного или сверхъестественного в обычном смысле этого слова;

3. Многие факты считаются сверхъестественными потому лишь, что не известна их причина; спиритизм, указав их причину, вводит их в разряд явлений естественных;

4. Среди фактов, признанных сверхъестественными, есть много таких, невозможность которых доказана именно спиритизмом, и которые помещены им в разряд суеверий;

5. Несмотря на то, что спиритизм признаёт основу истины во многих народных верованиях, он не допускает нелепостей всех этих фантастических историй, созданных воображением;

6. Судить о спиритизме по фактам, которых он сам не допускает, значит, доказывать своё полнейшее незнание и лишать своё мнение всякого достоинства;

7. Объяснение признанных спиритизмом фактов, их причин и нравственных последствий составляет целую науку, целую философию, которая требует серьёзного, постоянного и глубокого изучения;

8. Спиритизм может считать серьёзным критиком только того, кто всё видел, всё изучил, всё исследовал с терпением и постоянством добросовестного наблюдателя, который знал бы столько же этот предмет, сколько знает самый просвещённый его последователь, который, следовательно, почерпнул свои знания не из одних только научных романов; которому нельзя противопоставить никакого факта, не известного ему, никакого довода, о котором бы он не размышлял; который будет опровергать уже не простым отрицанием, а более убедительными доводами; который может, наконец, указать более логичную причину утверждаемых явлений. Такого критика ещё надо поискать.

15. Мы недавно произнесли слово чудо, краткое наблюдение на эту тему не будет неуместно в этой главе о чудесном.

По первоначальному значению его и по его этимологии слово чудо означает нечто необыкновенное, удивительное для зрения; но это слово, как и многие другие, отошло от своего коренного значения, и в настоящее время говорится (согласно определению Академии) о действии Божественного могущества вне общих законов природы. Таково, действительно, его обычное значение, и только в виде сравнения и метафоры прилагают его к вещам простым, поражающим нас, и причина которых нам не известна. В наш план не входит намерение исследовать, мог ли Бог считать полезным в некоторых обстоятельствах нарушение законов, Им же самим установленных. Наша единственная цель состоит в том, чтобы доказать, что спиритические феномены, как бы необыкновенны они ни были, нимало не нарушают этих законов, не имеют ни малейшего характера чудесного и сами нисколько не принадлежат к разряду явлений сверхъестественных. Чудо необъяснимо; спиритические же явления, напротив, объясняются самым рациональным образом; значит, это не чудеса, а простые действия, имеющие свою причину в общих законах. Чудо имеет ещё другой характер: оно бывает необыкновенно и редко повторяется. Но если уж действие производится, так сказать, по желанию и различными особами, оно не может уже быть чудом.

Наука каждый день делает чудеса в глазах невежд: вот почему в прежние времена те, которые знали больше толпы, слыли колдунами; и поскольку предполагалось, что всякое сверхчеловеческое знание происходило от дьявола, то их сжигали на кострах. В нынешнее, более просвещённое время довольствуются тем, что посылают их в сумасшедшие дома.

Пусть действительно умерший человек, как мы сказали вначале, вновь возвратится к жизни по воле Божества, это будет истинным чудом, потому что это противоречит законам природы. Но если этот человек имел только внешний вид умершего, если в нём оставалась хоть частица скрытой жизненности, и наука или магнетическое действие смогли оживить его, то для людей просвещённых этот феномен будет естественным; в глазах же невежды это действие покажется чудом, и произведший его будет побит каменьями или удостоен уважения, в зависимости от характера окружающих его лиц. Пусть в некоторых деревнях какой-нибудь физик пустит электрического змея и заставит упасть молнию на дерево. Этот новый Прометей будет, без сомнения, считаться человеком, пользующимся дьявольским могуществом; и, да будет сказано об этом мимоходом, Прометей кажется нам слегка опередившим Франклина; но Джошуэ, останавливающий движение Солнца или, скорее, Земли, - вот истинное чудо, потому что мы не знаем ни одного магнетизёра, одарённого столь сильным могуществом, чтобы произвести подобное чудо. Из всех спиритических явлений самое необыкновенное - это, без всяких сомнений, непосредственное писание, оно доказывает самым явным образом действие невидимых разумных существ. Но от того, что феномен этот производится невидимым существом, он не делается более чудесным, чем все другие феномены, которые производятся невидимыми существами, потому что эти тайные существа, населяющие пространства, составляют одну из сил природы, силу, которая беспрерывно действует на материальный мир так же, как и на мир нравственный.

Спиритизм, объясняя нам эту силу, даёт нам ключ к разрешению множества вещей, не объяснённых и не объяснимых никаким другим способом, которые могли в отдалённые времена прослыть чудесами. Он открывает также, что магнетизм – это закон, если и не неизвестный, то плохо понятый; или лучше сказать, известны были его действия, потому что они производились во все времена, но не знали закона, и это незнание породило суеверие. Но если закон открыт, то чудесное исчезает, и феномены входят в разряд явлений естественных. Вот почему спириты не делают чудес, заставляя вертеться стол или писать покойника, точно так же как медик, заставляющий оживать умершего, или физик, низводящий на землю молнию. Тот, кто объявит, что посредством этой науки делает чудеса, будет или невеждой, или имеющим намерение обманывать.

16. Спиритические явления точно так же, как и магнетические, прежде чем узнали их причину, должны были считаться чудесами; но поскольку скептики, насмешники, присвоившие себе исключительную привилегию рассудка и здравого смысла, не верят, что это возможно, когда они этого не понимают, то все действия, считающиеся чудесными, служат для них предметом насмешек, а поскольку религия содержит в себе много подобных вещей, то они не верят в религию; отсюда до совершенного неверия только один шаг. Спиритизм, объясняя большую часть этих действий, даёт им разумную причину. Следовательно, он помогает религии, доказывая возможность некоторых действий, которые, не имея более характера чудесного, не менее необыкновенны, и Бог не становится менее великим или менее могущественным от того, что не нарушает Своих законов. Каким только насмешкам ни подвергалось вознесение Святого Кюпертэна! Но подымание на воздух тяжёлых тел есть факт, объяснённый спиритическим законом; мы лично были очевидцами этих явлений, и Хоум, как и другие знакомые нам особы, повторяли несколько раз феномен, производимый Святым Кюпертэном. Следовательно, этот феномен входит в круг явлений естественных.

17. В числе явлений этого рода следует поместить на первом плане видения, потому что они чаще случаются. Видение Салетты, которое признало даже духовенство, для нас не заключает в себе ничего необыкновенного. Конечно, мы не можем утверждать, что явление действительно было, потому что у нас нет тому доказательств, но, по нашему мнению, оно возможно. Принимая во внимание, что тысячи подобных новейших явлений известны нам, мы им верим не потому только, что их действительность нам доказана, но потому в особенности, что мы отдаём себе полный отчёт в том, как они производятся. Пусть взглянут на теорию, которую мы излагаем ниже, о видениях, и тогда увидят, что феномен этот делается весьма простым и столь же вероятным, как множество физических феноменов, которые потому только чудесны, что не имеют ключа к своему объяснению. Что касается лица, явившегося Салетте, то это вопрос другой. Его тождество вовсе нам не доказано. Мы утверждаем только, что видение могло быть, остальное нас не касается; насчёт этого каждый может оставаться при своих собственных убеждениях. Спиритизм этим не занимается. Мы говорим только, что действия, производимые спиритизмом, открывают нам новые законы и дают нам ключ ко множеству вещей, которые казались сверхъестественными. Если некоторые из случаев, считавшихся чудесными, находят в нём логическое объяснение, то это служит поводом не спешить отрицать то, чего мы не понимаем.

Спиритические феномены оспариваются некоторыми потому именно, что кажутся выходящими из общего закона, и что в них не могут дать себе отчёта. Дайте им рациональную основу, и сомнение исчезнет. В наш век, в котором не верят на слово, объяснение служит сильной причиной убеждения. Таким образом, мы видим каждый день, что лица, не видевшие ни вертящегося стола, ни пишущего медиума, убеждаются точно так же, как и мы, лишь потому, что они прочли и поняли. Если бы нужно было верить только тому, что мы видим собственными нашими глазами, то убеждения наши ограничивались бы весьма немногими вещами.

Глава III – Методика.

18. Весьма естественное и достойное похвалы желание любого адепта cпиритизма, которое нельзя не поощрять - это желание приобретать новых приверженцев. Желая облегчить их задачу, мы предлагаем исследовать здесь самый верный, по нашему мнению, путь, ведущий к этой цели, чтобы избавить их от излишнего труда.

Мы сказали, что спиритизм - это целая наука, целая философия; поэтому тот, кто желает знать её серьёзно, должен, прежде всего, принудить себя к серьёзному обучению и убедиться, что её нельзя изучать её играючи, точно так же как и всякую другую науку. Спиритизм, как мы уже говорили, касается всех вопросов, интересующих человечество; поле действий его обширно, и нужно обращать внимание в особенности на его последствия. Вера в Духов составляет, без сомнения, его основу, но оно так же недостаточно для того, чтобы сделать просвещённого спирита, как вера в Бога недостаточна для того, чтобы сделать теолога. Посмотрим, каким образом нужно приступить к этому преподаванию, чтобы более уверенно привести человека к убеждению.

Пусть последователи не пугаются слова “преподавание”; оно может идти не только с высоты кафедры или трибуны; и простой разговор может быть преподаванием. Каждое лицо, старающееся убедить другое путём объяснений или опытов, проповедует своё убеждение; мы желаем только, чтобы труд его был не бесполезен, и поэтому считаем нужным дать некоторые советы, которыми могут воспользоваться и те, кто сам желает узнать истину; они найдут здесь средство вернее и быстрее достигнуть цели.

19. Обычно думают, что для убеждения достаточно показать факты; это действительно кажется путём самым логичным, а между тем, наблюдения показывают, что это не всегда лучший путь, потому что есть люди, которых самые очевидные факты нисколько не убеждают. Почему так происходит? Именно это мы и постараемся объяснить.

В спиритизме вопрос о Духах второстепенен, вытекающий как следствие; он не является точкой отсчёта, и именно в этом и заключается заблуждение, в которое впадают многие, и которое часто мешает убеждению некоторых лиц. Поскольку Духи - это не что иное, как души людей, то настоящим началом должно быть существование души. Каким же образом материалист может допустить, что существа живут вне материального мира, когда он думает, что он сам является лишь материей? Каким образом может он поверить, что есть Духи вне его, когда он не верит, что в нём самом есть Дух? Тщетно будут собирать перед ним самые очевидные доказательства, он будет оспаривать их все, потому что не допускает основы. Всякое методическое учение должно идти от известного к неизвестному. Для материалиста это известное - материя. Начинайте же с материи и старайтесь, прежде всего, посредством наблюдений убедить его, что в нём есть что-то, не подчиняющееся законам материи; одним словом, прежде, чем сделать его СПИРИТОМ, старайтесь сделать его СПИРИТУАЛИСТОМ. Но здесь нужен совсем другой порядок фактов, нужно вести своё специальное преподавание, и совершенно другими способами; говорить ему о Духах прежде, нежели он будет убеждён, что имеет душу, значит начинать с того, чем нужно закончить, потому что он не может допустить заключения, не допуская начала. Следовательно, прежде, чем убеждать неверующего фактами, необходимо удостовериться в его мнении относительно души, то есть верит ли он в её существование, в её переживание тела, в её индивидуальность после смерти. Если его ответ отрицателен, то вы напрасно будете говорить ему о Духах. Таково правило; мы не говорим, чтобы оно без исключений, но в таком случае, вероятно, должна скрываться причина, делающая человека менее упорным.

20. Между материалистами надо различать два класса: в первый мы поставим тех, которые являются ими вследствие системы; у них это уже не сомнение, а решительное отрицание, по-своему разумное; в их глазах человек есть машина, которая действует, пока она заведена, которая портится, и от которой после смерти остаётся только один каркас. К счастью, число их весьма ограничено, и нигде не представляет собой высоко признанной школы; нам нет нужды настаивать на гибельных последствиях для общественного порядка, которые исходили бы от распространения подобного учения, мы довольно подробно изложили этот предмет в Книге Духов (N 147 и заключение III).

Когда мы сказали, что сомнение у неверующих прекращается вследствие разумных объяснений, то этого нельзя отнести к материалистам, отвергающим всякое разумное начало вне материи. Большая часть из них упорствует в своём мнении из-за гордости; они настаивают на своём, несмотря ни на какие доказательства, потому что не хотят сознаться в том, что не правы. С такими людьми ничего не поделаешь; не стоит поддаваться фальшивой искренности тех, кто говорит: покажите мне, и я поверю. Некоторые из них откровеннее, они напрямую говорят: если я и увижу, всё равно не поверю.

21. Второй класс материалистов гораздо многочисленнее, потому что истинный материализм - чувство противоестественное, и состоит из тех, которые делаются материалистами только вследствие равнодушия и, можно сказать, за неимением лучшего ; они материалисты не по здравому размышлению и весьма желают верить, потому что сомнения составляют мучение для них. Они имеют смутное стремление к будущему; но это будущее было представлено им в таком виде, что разум их не мог его допустить. Отсюда произошло сомнение, и как следствие сомнения - неверие. У них неверие не составляет системы, и поэтому представьте им что-нибудь согласное с рассудком, и они примут его с радостью; они могут нас понять, потому что они ближе к нам, чем сами предполагают. С первыми не говорите ни об откровениях, ни об ангелах, ни о рае. Они не поймут вас; но докажите им прежде, что физические законы не в состоянии объяснить всего; остальное придёт потом. Совсем другое дело, когда неверие не основано на предубеждении, потому что тогда верование не совсем уничтожено. Это скрытое зерно, заглушённое сорными травами, но которое одна искра может оживить; это слепой, которому возвращают зрение и который рад увидеть свет. Это утопающий, которому подают доску для спасения.

22. Рядом с собственно материалистами есть третий класс неверующих, которые хотя и являются спиритуалистами, по крайней мере номинально, но от этого не менее упрямы; это неверующие по нежеланию. Они были бы недовольны верить, потому что это нарушало бы их спокойствие в материальных удовольствиях, они боятся увидеть в этом осуждение их честолюбия, их эгоизма и мирской суеты, которые составляют их блаженство: они закрывают глаза, чтобы не видеть, и уши, чтобы не слышать. О них можно только сожалеть.

23. Мы не будем говорить о четвёртом классе, который мы назовём классом корыстных или злонамеренных неверующих. Они знают очень хорошо, чего держаться в спиритизме, но осуждают его из личных своих интересов. О них нечего говорить, равно как и нечего с ними делать. Если истинный материалист ошибается, то его, по крайней мере, извиняет искренняя вера. Его можно ещё обратить на путь истинный, доказав ему его заблуждение. Относительно же последних все доводы бесполезны; время откроет им глаза и покажет, может быть, за их же счёт, в чём заключался их истинный интерес, потому что, не имея возможности помешать распространению истины, они будут увлечены общим потоком, и с ними вместе все их интересы, которые они считали своим оплотом.

24. Кроме этих категорий противников, есть ещё множество оттенков, в числе которых можно считать неверующих по малодушию: храбрость у них явится только тогда, когда они увидят, что другие не обжигаются; неверующие по религиозной строгости: точное изучение предмета покажет им, что спиритизм опирается на главные устои религии и уважает все верования; что одно из его действий состоит в том, чтобы внушить религиозные чувства людям, не имеющим их, и укрепить их в тех, у которых они шатки. Потом следуют неверующие по гордости, по страсти к противоречиям, по беспечности, по легкомыслию и др.

25. Мы не можем пропустить категорию, которую назовём неверующими по разочарованию. Она состоит из людей, которые перешли от излишнего доверия к неверию, потому что были обмануты в своих надеждах. Тогда, приведённые в уныние, они всё оставили, всё отвергли. Они находятся в том же положении, что и человек, который отрицал бы добросовестность, потому что был обманут. Это ещё один результат неполного изучения спиритизма и недостатка опытности. Тот, которого обманывают Духи, бывает обманут потому, что требует от них того, чего они не должны или не могут сказать, или потому, что он недостаточно сведущ в этом предмете, чтобы отличить истину от лжи. Многие, впрочем, видят в спиритизме лишь новое средство гадания и воображают себе, что Духи созданы для того, чтобы ворожить. Впрочем, Духи легкомысленные и насмешники не теряют случая позабавиться на их счёт: таким образом они называют женихов молодым девицам, честолюбцам обещают почести, наследства, скрытые сокровища и др. Отсюда часто происходят неприятные обманы, от которых серьёзный и благоразумный человек всегда сумеет предохранить себя.

26. Весьма многочисленный класс, более того, самый многочисленный, но который нельзя поместить в числе противящихся, - это класс сомневающихся; обычно это спиритуалисты по принципу; у большей части из них есть смутное сознание спиритических идей, стремление к чему-то, чего они не могут определить; их мыслям недостаёт только порядка и последовательности; для них спиритизм - это луч света; это сияние, рассеивающее туман; они принимают его охотно, потому что он избавляет их от мучений неизвестности.

27. Если мы бросим теперь взгляд наш на различные категории верующих, мы сначала найдём спиритов, не сознающих этого; это, собственно говоря, видоизменение или оттенок предыдущего класса. Не зная ничего о спиритизме, они имеют врождённое осознание тех великих принципов, которые вытекают из него, и это чувство просвечивает в некоторых местах их сочинений и в их разговорах до такой степени, что, слушая их, думаешь, что они совершенно посвящены в учение спиритизма. Подобные примеры встречаются очень часто между писателями, как духовными, так и светскими, между поэтами, ораторами, моралистами, древними и новыми философами.

28. Среди убеждённых непосредственным изучением предмета можно различить:

1. Тех, которые верят только в проявления. Спиритизм для них - это простая наука наблюдений, серия более или менее любопытных фактов. Мы назовем их спиритами-экспериментаторами;

2. Тех, которые видят в спиритизме не только голые факты; они понимают философскую часть его, восхищаются моралью, которая вытекает из него, но не следуют ей. Влияние его на их характер незначительно или даже вовсе не существует. Они ничего не меняют в своих привычках и не отказывают себе ни в одном наслаждении. Скупой, гордый, завистливый остаются такими же, нисколько не исправляясь. Для них христианское милосердие есть прекрасное правило, и только; это спириты несовершенные;

3. Тех, которые не довольствуются одним восхищением спиритической моралью, а применяют на деле и принимают все её последствия. Будучи убеждены, что земное существование есть временное испытание, они стараются воспользоваться этими краткими минутами, чтобы идти по пути прогресса, который один может возвысить их в иерархии Мира Духов. Они делают добро и искореняют в себе дурные наклонности. Их отношения всегда верны, поскольку их убеждения удаляют их от всякой дурной мысли. Христианская любовь управляет всеми их поступками; это истинные спириты, или, лучше, спириты-христиане;

4. Наконец, есть экзальтированные спириты. Род человеческий был бы совершенен, если бы он извлекал из всего одно только хорошее. Крайность во всём вредна; в спиритизме она рождает слишком слепое и часто легкомысленное доверие ко всем вещам невидимого мира и заставляет принимать слишком легко и без контроля то, что оказалось бы нелепым или невозможным, если бы подвергли его анализу рассудка. Но энтузиазм не рассуждает, он ослепляет человека. Такого рода последователи скорее вредны, чем полезны для спиритизма. Они менее всех способны убедить, потому что суждениям их вообще не доверяют; они всегда бывают обмануты или Духами, или людьми, которые стараются употребить в свою пользу их легковерие. Если бы они одни только испытывали последствия своего заблуждения, то зло было бы ещё не так велико. Но хуже всего то, что они, нисколько не желая этого, дают оружие неверующим, которые больше ищут случая посмеяться, чем убедиться в истине, и не замедлят приписать всем смешную сторону некоторых. Такое действие, без сомнения, не может назваться ни справедливым, ни разумным; но известно, что противники спиритизма признают правильными только свои рассуждения и менее всего заботятся о том, чтобы знать предмет, о котором говорят.

29. Средства убеждения чрезвычайно разнообразны, в зависимости от личностей; то, что убеждает одних, никак не воздействует на других. Один убеждается материальными проявлениями, другой - сообщениями разумными, большее же число - рассуждением. Мы можем сказать даже, что на большую часть тех, которые не приготовлены рассуждением, материальные феномены имеют мало влияния. Чем необычнее эти явления и чем более они отступают от известных законов, тем более встречают недоверия, и это потому, что человек, естественно, сомневается при виде явлений, стоящих выше его понятия. Каждый смотрит на них со своей точки зрения и объясняет их по-своему; материалист видит в них причину чисто физическую или обман; невежда и суеверный - действие дьявольское или сверхъестественное, тогда как предварительное объяснение уничтожает предубеждения и может показать если не действительность, то по меньшей мере возможность явления. Его понимают прежде, чем увидят; когда же возможность признана, тогда недалеко уже и до полного убеждения.

30. Полезно ли стараться убедить упрямого неверующего?

Мы сказали, что это зависит от причин и свойств его неверия; часто настойчивость, которую прилагают к убеждаемому, заставляет его верить в свою личную значимость, и потому он противится ещё более. Кого не убеждают ни рассуждения, ни факты, тот, значит, должен ещё подвергнуться испытанию неверием. Надо предоставить Провидению заботу окружить его обстоятельствами, более благоприятными для него. Много есть людей, которые ищут света, и потому незачем терять время с теми, которые его отвергают. Обращайтесь к людям с доброй волей, которых гораздо больше, чем полагают, и их пример преодолеет препятствия скорее, чем слова. Истинный спирит не пропустит случая сделать добро, облегчить страждущее сердце, утешить несчастного, ободрить безнадёжного, произвести нравственный переворот: в этом заключается его миссия; в этом он найдёт также своё истинное удовлетворение. Спиритизм разлит в воздухе; он распространяется вследствие естественного хода вещей и потому, что он делает своих последователей счастливыми. Когда его противники будут слышать о нём везде, даже в кругу своих приятелей, тогда они поймут своё одиночество и будут принуждены или замолчать, или сдаться.

31. Чтобы преподавать Спиритизм так, как преподают другие науки, следовало бы показать целую серию феноменов, которые могут происходить, начиная с самых простых и восходя до самых сложных. Но этого нельзя сделать, потому что невозможно проходить курс опытного спиритизма, как проходят курс опытной физики или химии. В естественных науках имеют дело с грубой материей, которую заставляют действовать по желанию и почти всегда могут быть уверены в успехе опытов. В спиритизме же имеют дело с разумными существами, имеющими свою волю и доказывающими нам ежеминутно, что они не подчиняются нашим капризам. Следовательно, надо наблюдать, выжидать результатов и схватывать их, так сказать, на лету; и потому мы объявляем прямо, что тот, кто надеется получить их по своему желанию, должен быть или невеждой, или обманщиком; вот почему ИСТИННЫЙ спиритизм никогда не станет зрелищем и никогда не взойдёт на подмостки. Нелепо предполагать даже, что Духи явятся напоказ и подчинят себя исследованию как предмет любопытства. Поэтому феномены могут или вовсе не быть, когда они нужны, или представиться совершенно в другом виде, а не в том, в каком бы их желали. Добавим, что для получения их нужны лица, одарённые особенными способностями, и что эти способности разнообразны до бесконечности, в зависимости от расположения особ; но так как весьма редко случается, чтобы одно и то же лицо заключало бы в себе все медиумические качества, то это составляет новое затруднение, потому что нужно иметь под рукою целую коллекцию медиумов, что почти невозможно.

Чтобы избежать этого неудобства очень просто, нужно начинать с теории; там все феномены пересмотрены, объяснены и потому легко отдать себе в них отчёт, понять их возможность, знать условия, при которых они могут производиться, и препятствия, которые могут им помешать, в каком бы порядке они ни следовали. Тогда ничто не покажется странным. Этот путь представляет ещё другую выгоду: он освобождает наблюдателя от множества обманов. Вооружённый против трудностей, он может быть настороже и избежать обретения опыта за свой счёт.

С тех пор как мы занимаемся спиритизмом, трудно определить, сколько лиц приходило к нам, и сколько мы видели среди них тех, кто остался равнодушным и неверующим в присутствии наиболее очевидных фактов, и которые были переубеждены впоследствии разумным объяснением; сколько других было подготовлено к убеждению с помощью рассуждения; сколько, наконец, таких, которые убедились, не видя ничего, лишь потому, что они поняли. Мы это говорим по опыту и поэтому утверждаем, что самый лучший метод спиритического преподавания состоит в том, чтобы обращаться к рассудку раньше, чем к зрению. Этой системе мы следуем в наших уроках, и результаты этого оказываются самые положительные.

32. Предварительное изучение теории имеет и другую выгоду: оно сразу же показывает величие цели и значение этой науки. Тот, кто начинает с того, что видит вертящиеся столы, больше бывает расположен к шуткам, потому что ему трудно представить себе, чтобы из этих опытов могло выйти обновительное учение человечества. Мы всегда замечали, что люди, верившие раньше, чем они видели что-нибудь, лишь потому, что они читали и понимали, бывают более других склонны к серьёзному занятию спиритизмом. Поскольку они обращают внимание больше на сущность предмета, чем на его форму, для них философская часть его является главным, а сами явления - второстепенным, и потому они говорят, что если бы эти явления и не существовали, то всё-таки осталась бы философия, которая разрешает вопросы неразрешимые и которая пока одна только даёт разумную теорию прошлого и будущего человека. Они предпочитают объясняющее учение всем другим учениям, которые не объясняют вовсе или объясняют неудовлетворительно. Кто размышляет, тот легко поймёт, что легко можно было бы абстрагироваться от явлений, а учение от этого не перестало бы существовать; явления лишь подтверждают его, но не составляют его необходимой основы. Серьёзный наблюдатель не отвергает их, а ожидает благоприятных условий, которые позволят ему быть свидетелем их. Доказательством этому может служить то, что у многих прежде, чем услышали о явлениях, уже было предчувствие этого Учения, которое привело только в порядок их идеи и составило из них одно целое.

33. Впрочем, было бы неточным сказать, что начинающие с теории не имеют предмета практических наблюдений; напротив, они встречают предметы наблюдений, имеющие особенное значение в глазах их: это многочисленные факты самопроизвольных явлений, о которых мы будем говорить в следующих главах. Мало таких лиц, которые не знали бы о них хотя бы понаслышке. Многие были сами свидетелями их, хотя и не обращали на них особенного внимания. Теория объясняет нам эти явления, и мы можем сказать, что явления эти имеют весьма большое значение, когда опираются на неопровержимые свидетельства, потому что в этом случае нельзя предположить ни подготовки, ни обмана. Если бы производимые явления не существовали, что не помешало бы существованию проявлений самопроизвольных, и спиритизм дал бы, как результат, рациональное решение, то и этого уже было бы предостаточно. Помимо того, читающие раньше соотносят воспоминания о подобных фактах, что служит для них подтверждением теории.

34. Наш взгляд на вещи был бы ложно понят, если бы предположили, что мы советуем пренебрегать фактами; именно с помощью фактов мы подошли к теории. Правда, для этого нам был нужен упорный труд нескольких лет и тысячи наблюдений. Так как факты служили нам и служат каждый день, то мы были бы непоследовательны, если бы опровергали их важность, в особенности тогда, когда составляем книгу, назначенную для их изучения. Мы говорим только, что без рассуждений они недостаточны для того, чтобы достигнуть убеждения, что предварительное объяснение, разрушая предубеждение и показывая, что в них нет ничего противного рассудку, располагает к их восприятию. Это так справедливо, что из десяти новых лиц, которые присутствовали бы при опытах, самых убедительных для верующих, наверное, девять выйдут из него, не будучи убеждёнными, а некоторые с ещё большим неверием, чем прежде, потому что опыты не будут отвечать их ожиданию. Совсем другое будет с теми, которые в состоянии дать себе отчёт с помощью предварительного знания теории: для них это просто будет средство проверки. Ничто их не удивляет, даже сама неудача, потому что они знают, при каких условиях факты производятся, и что от них следует требовать того только, что они могут дать. Предварительное понимание явлений предоставляет им возможность дать себе отчёт даже во всех аномалиях, и вместе с тем оно позволяет схватывать множество подробностей, оттенков, часто едва заметных, которые служат им средством к убеждению, но ускользают от несведущего наблюдателя. Таковы причины, заставляющие нас допускать на наши опытные сеансы только лиц, имеющих достаточные предварительные сведения, чтобы понимать всё, что там делается, поскольку мы убеждены, что другие потеряли бы только своё время или заставили бы нас терять наше.

35. Тем, которые захотят приобрести эти предварительные знания, читая наши произведения, мы приводим порядок, которому советуем следовать:

1. Что такое Спиритизм? Эта брошюра, в сотню страниц всего лишь, является кратким изложением принципов спиритического учения, общим взглядом, который даёт возможность охватить всё в узких рамках. В немногих словах её видна цель, и по ней можно судить о важности предмета. Кроме того, там найдут ответы на основные вопросы и возражения, которые могут сделать лица, ещё не посвящённые в эту науку. Это первое чтение, не требующее много времени, является введением, которое облегчает более глубокое изучение.

2. Книга Духов; она содержит полное учение, продиктованное самими Духами, со всей его философией, со всеми его нравственными последствиями; это раскрытая судьба человека, посвящение в таинства природы Духов и тайны загробной жизни. Читая её, становится понятным, что спиритизм имеет цель серьёзную и не является пустым препровождением времени.

3. Книга Медиумов; она назначена для того, чтобы руководить практикой проявлений при помощи знания средств, удобных для общения с Духами; это руководитель как для медиумов, так и для вызывателей Духов и дополнение к Книге Духов.

4. Спиритический Журнал; это собрание явлений, теоретических объяснений и отдельных статей, которые дополняют то, что сказано в предыдущих двух книгах. Их чтение может быть одновременным, но оно будет полезнее и понятнее, если их будут читать после, в особенности после Книги Духов.

Вот всё, что касается нас. Те, которые желают знать всё, относящееся к этой науке, должны обязательно читать всё, что написано на эту тему, или по крайней мере основные вещи, и не ограничиваться одним автором; они должны читать и “за”, и “против”; читать и критику и апологетику; осваиваться с различными системами, чтобы иметь возможность судить в сравнении. В этом отношении мы не хвалим и не порицаем никакое произведение, не желая ни в чём иметь влияния на мнение, которое могут себе составить. Привнеся свой камень в здание учения, мы становимся в его ряды: нам не принадлежит право быть судьёй, и мы не имеем смешной претензии считать себя единственными распространителями света. Дело самого читателя отличать хорошее от дурного, истину от лжи.

Глава IV – Системы.

36. Когда странные спиритические феномены начали проявляться или, вернее сказать, возобновились в последнее время, первым чувством, которое они возбудили, было сомнение в их действительности, а ещё больше в их причине. Когда же они были подтверждены неопровержимыми свидетельствами и опытами, которые каждый мог делать, тогда начали толковать их по-своему, в зависимости от своих личных мыслей, верований или предубеждений; отсюда - множество систем, внимательное рассмотрение которых может свести к их истинным ценностям.

Противники Спиритизма думали найти поддержку для себя в этой разности мнений, говоря, что спириты сами не согласны между собой. Это была жалкая причина, если подумать, что первые шаги каждой нарождающейся науки всегда будут неуверенными, пока время позволит собрать и привести в порядок факты, на которых можно обосновать своё мнение. По мере того, как факты пополняются, и наблюдение делается точнее, преждевременные идеи уничтожаются и устанавливается единство, по крайней мере, в основных пунктах, если не во всех деталях. Что произошло и со спиритизмом; он не мог избегнуть общего закона и даже должен был по своей натуре подвергнуться более, чем какой-либо другой предмет, различным толкованиям. Можно сказать, что в этом отношении он шёл быстрее, чем другие науки, более старые, чем он, как, например, медицина, в которой ещё и теперь мнения самых великих учёных разделены.

37. В методическом порядке, чтобы следовать постепенному ходу идей, следует поместить вначале те системы, которые можно назвать системами отрицания, то есть системы противников спиритизма. Мы опровергли их возражения во введении и в заключение Книги Духов, а также и в брошюре Что такое Спиритизм? Было бы излишне возвращаться к этому здесь; мы ограничимся тем, что напомним в нескольких словах причины, на которых эти системы эти основаны.

Спиритические феномены бывают двух родов: явления физические и явления разумные. Не допуская существования Духов, по той причине, что они не допускают ничего вне материи, понятно, что они отрицают разумные явления. Что же касается явлений физических, то они рассматривают их со своей точки зрения, и их доводы могут быть выражены в следующих четырёх системах.

38. Система шарлатанства. Среди противников спиритизма многие приписывают эти явления обману на том основании, что некоторые из них легко имитировать. Это предположение превратило бы всех спиритов в обманутых, а всех медиумов – в обманщиков, не принимая во внимание ни положения, ни характера, ни добросовестности занимающихся этим людей. Если бы это заслуживало ответа, то мы сказали бы, что некоторым явлениям физики также подражают фокусники, и это никак не противоречит истинной науке. Есть, впрочем, люди, сам характер которых отклоняет всякое подозрение в обмане, и надо совершенно не иметь приличий и всякой вежливости, чтобы осмелиться сказать им в глаза, что они сообщники шарлатанства. В гостиной очень уважаемого дома один господин, по-видимому, образованный, позволил себе размышление подобного рода, и хозяйка дома сказала ему: «Так как Вы недовольны, то при выходе Вам возвратят Ваши деньги», и жестом дала ему понять, что самое лучшее, что он может сделать, - это удалиться.

Следует ли из этого, что никогда не бывало злоупотреблений? Чтобы так полагать, следовало бы допустить, что все люди совершенны. Люди злоупотребляют всем, даже самыми святыми вещами. Почему бы им не злоупотреблять спиритизмом? Но дурное использование предмета не может возбудить подозрение по поводу самого предмета; проверкой, затрагивающей порядочность людей могут служить причины, заставляющие их действовать. Где нет спекуляции, там шарлатанству делать нечего.

39. Система безумия. Некоторые из снисхождения, желают отвести подозрения в обмане и говорят, что те, которые не обманывают, обманываются сами: это то же, что назвать их глупцами. Когда же недоверчивые выражаются, не стесняясь, то говорят просто, что сторонники спиритических идей - безумцы, присваивая себе, таким образом, без всякой церемонии привилегию здравого человека. Это сильный довод людей, которые не могут противопоставить ничего дельного. Впрочем, этот способ нападения уже стал смешным в своей банальности и не заслуживает, чтобы для его опровержения теряли время. Кстати, спиритов это нисколько не волнует; они бодро идут своим путём и утешаются мыслью, что их товарищами в несчастье являются многие, достоинства которых не могут быть оспорены. Надо, действительно, согласиться, что это безумие, если только здесь оно есть, имеет странный характер: оно поражает преимущественно образованный класс людей, среди которых спиритизм насчитывает в настоящее время большую часть своих последователей. Если в числе их встречаются некоторые эксцентричные особы, то относительно этого учения они значат не более, чем религиозные сумасшедшие относительно религии. Все идеи находили своих фанатиков, и надо быть слишком недальновидным, чтобы смешивать преувеличение вещи с самой вещью. Мы отсылаем для более полных объяснений по этому предмету к нашей брошюре: Что такое cпиритизм? и к Книге Духов (Введение, ХV).

40. Система галлюцинаций. Другое мнение, менее обидное, потому что имеет отчасти учёный вид, состоит в том, что все феномены относят к обману чувств; таким образом, наблюдатель остаётся честным, но только он думает, что видит то, чего не видит. Когда он видит, что стол поднялся и держится на воздухе без всякой точки опоры, стол не трогается с места; он его видит в воздухе как какой-то мираж или с помощью действия отражения, которое показывает звёзды или какой-либо другой предмет в воде вне действительного их положения. Это было бы, на худой конец, возможно; но те, которые были свидетелями этого феномена, могли удостовериться его изолированность в воздухе, проходя под ним, чего нельзя было бы сделать, если бы он не оставлял своего места. Кроме того, случалось несколько раз, что стол, падая, разбивался: что, и это оптический обман?

Известная физиологическая причина может, без сомнения, заставить увидеть, что предмет, который не трогается с места, вертится, или покажется, что человек вертится сам, тогда как он стоит неподвижно. Но когда люди, стоящие вокруг стола, бывают увлекаемы таким сильным движением, что едва успевают за ним следовать, когда некоторых иногда даже сбрасывает на пол, неужели и здесь у всех сделалось головокружение, как у пьяного, которому кажется, что дом проходит перед ним?

41. Система трещащего мускула. Если бы обман и был возможен относительно зрения, то этого не может быть относительно слуха, и когда стук ударов слышен всем собранием, то нельзя разумно приписать его иллюзии. Мы, конечно же, отвергаем всякую идею о подлоге и предполагаем, что внимательное наблюдение удостоверяет, что удары эти не происходят по какой-либо случайной или материальной причине.

Правда, один учёный медик дал, по его мнению, решительное объяснение этого феномена. “Причина этого явления, - говорит он, - заключается в произвольном или невольном сжимании сухожилия малого берцового мускула”. Он входит в самые полные анатомические подробности, чтобы доказать, каким механизмом это сухожилие может производить звук, подражать барабанному бою и даже исполнять ритмичные мелодии: из этого он заключает, что те, которые думают, что слышат стук ударов в стол, бывают обмануты или мистификацией, или иллюзией. Явление это само по себе не ново; к несчастью для автора этого предполагаемого открытия, теория его не может объяснить всех случаев. Скажем, во-первых, что те, которые пользуются странной способностью заставлять по своей воле трещать свой малый берцовый мускул или какой-либо другой и исполнять таким образом различные мелодии - лица исключительные, тогда как люди, производящие удары в стол, весьма обыкновенны, и те, которые имеют последнюю способность, далеко не все пользуются первой. Во-вторых, учёный доктор забыл объяснить, каким образом треск мускула особы, неподвижной и удалённой от стола, мог производить в нём вибрации, чувствительные для осязания; каким образом этот стук мог отражаться по воле присутствующих в различных частях стола, в другой мебели, в стенах, на потолке и др.; каким образом, наконец, действие этого мускула могло простираться на стол, к которому не прикасались, и заставить его двигаться. Объяснение это, если б оно даже и было объяснением, касалось бы только феномена ударов и не могло бы относиться к сообщениям другого рода. Заключим из этого, что он судил, не видя или не всё видя. Всегда достойно сожаления то, что люди учёные торопятся дать объяснения тому, чего они сами не знают, и что может быть опровергнуто фактами. Само их знание должно бы делать их более осмотрительными в суждениях, которые отдаляют от них пределы неизвестного.

42. Система физических причин. Здесь мы выходим уже из системы совершенного отрицания. Если реальность феноменов доказана, то первой мыслью, естественным образом приходящей в головы тех, которые признали их, было приписать эти движения магнетизму, электричеству или действию какого-либо другого тока, одним словом, причине чисто физической и материальной. Такое мнение не имело ничего иррационального и взяло бы перевес, если б явления ограничились действиями чисто механическими. Одно обстоятельство, казалось, даже подкрепило его: это увеличение в известных случаях силы сообразно с увеличением числа участников сеанса. Таким образом, каждого из них можно было бы рассматривать как один из элементов человеческой электрической батареи. Истинную теорию, как мы уже сказали, характеризует то, что она может объяснить все явления, но если хотя один факт противоречит ей, значит, система эта ложна, не полна или безусловна, что и не замедлило обнаружиться здесь. Эти движения и эти удары давали разумные знаки, повинуясь воле и отвечая на мысль; следовательно, они должны были иметь разумную причину. Как только действие переставало быть чисто физическим, то причина, по этому самому, должна была иметь другой источник; таким образом, система исключительного действия материального деятеля была оставлена, и теперь её придерживаются только те, которые судят а приори, не видя фактов. Главное, следовательно, состоит в том, чтобы доказать разумное действие, а в этом может убедиться всякий, кто только возьмёт на себя труд понаблюдать.

43. Система отражения. Когда разумное действие признано, тогда остаётся узнать источник этого разумного действия. Сначала думали, что этим источником мог быть сам медиум или присутствующие, разум которых отражался, как свет или волны звука. Это было возможно: лишь наблюдения могли сказать в этом своё последнее слово. Но сначала заметим, что эта система уже полностью отклоняется от чисто материальной идеи; чтобы разум присутствующих мог воспроизводиться путём косвенным, надо было допустить в человеке принцип вне тела.

Если бы выраженная мысль всегда была мыслью присутствующих, тогда теория отражения была бы подтверждена; но даже сведённый к такой пропорции, не был ли феномен этот в высшей степени любопытен? Не была бы мысль, отражающаяся в неподвижном теле и выражаемая движением и стуком, достаточно интересным фактом? Разве не было бы здесь чего-нибудь такого, что должно было бы подстегнуть любопытство учёных? Почему же они пренебрегли этим, они, которые с таким усилием разыскивают каждую нервную клетку?

Только наблюдения могли опровергнуть или утвердить эту теорию, и они опровергли её, потому что они показывают нам ежеминутно, что выраженная мысль может быть не только чужда мыслям присутствующих, но даже бывает совершенно им противоположна; что она противоречит всем предварительно составленным идеям, разрушает всякую предусмотрительность. Действительно, когда я думаю: белое, а мне отвечают: чёрное, тогда мне трудно думать, что ответ происходит от меня.

Многие опираются на некоторые случаи тождества выраженной мысли с мыслью присутствующих. Но что это доказывает, как не то, что присутствующие могут думать так, как разумное существо, которое общается с ними? Никто не говорит, что оно всегда должно быть противоположного мнения. Если в разговоре ваш собеседник излагает мысль, схожую с вашей, скажете ли вы, что эта мысль исходит от вас? Достаточно несколько примеров, чтобы доказать, что эта теория не может быть безусловна. Как объяснить, впрочем, отражением мысли писание, произведённое лицами, которые не умеют писать, ответы самой высшей философии, полученные лицами неучёными, ответы, данные на вопросы мысленные или на языке, незнакомом медиуму, и тысячи других фактов, которые не могут оставить никакого сомнения в независимости существа, которое проявляется? Противоположное мнение может быть только результатом недостатка наблюдений.

Если присутствие постороннего разума морально доказано природой ответов, оно доказано и материально, фактом непосредственного писания, т.е. писанием, полученным без пера и карандаша, без прикосновения медиума и, кроме того, при всех принятых предосторожностях, чтобы предохранить себя от всякого обмана. Разумный характер феномена не может подлежать никакому сомнению, следовательно, есть другая причина, кроме действия невесомой материи. Наконец, самопроизвольно выраженная мысль, вне всякого ожидания и всех предложенных вопросов, не позволяет видеть в этом отражение мысли присутствующих.

Система отражения довольно неучтива в некоторых случаях; когда на собрании людей порядочных получается внезапно сообщение, возмущающее своей грубостью, то было бы нелестно для присутствующих предположить, что оно происходит от одного из них, и весьма вероятно, что каждый поспешит отказаться от него. (См. Книгу Духов, Введение, ХVI).

44. Система коллективной души. Это вариант предыдущей системы. По этой системе проявляется лишь душа медиума, но она соединяется с душами многих других живых особ, присутствующих или отсутствующих, и составляет собой целое коллективное, соединяя отношения, разум и знания каждого. Хотя брошюра, где излагается эта теория, названа Свет, нам она показалась весьма тёмным стилем; признаться, мы не очень поняли её и упоминаем здесь о ней по памяти. Это, впрочем, как и многое другое, является личным мнением, которое имело мало приверженцев. Имя Эма Тирпсе – это имя, которое взял автор, чтобы обозначить коллективное существо, которое он представляет. Для эпиграфа он взял: Ничего нет тайного, что не что не стало бы явным. Это предложение очевидно ложно, потому что есть множество вещей, которых человек не может и не должен знать. Слишком дерзок был бы тот, который пожелал бы проникнуть во все тайны Божества.

45. Система сомнамбулическая. Эта система имела больше приверженцев; её придерживаются ещё и теперь. Как и предыдущая, она допускает, что все разумные сообщения имеют своим источником душу или Дух медиума. Но чтобы объяснить способность его судить о предметах, превышающих его знания, вместо того чтобы предполагать в нём множественную душу, она приписывает это минутному раздражению умственных способностей, состоянию, подобному сомнамбулизму или экстазу, которое воспламеняет и развивает его разум. Нельзя отвергать в некоторых случаях влияния этой причины, но достаточно увидеть медиумов на практике, чтобы убедиться, что она не может разрешить всех явлений и она составляет исключение, а не правило. Можно было бы принять эту теорию, если бы медиум всегда имел вид вдохновенного или восторженного; вид, которому, впрочем, он всегда может подражать, если пожелает разыграть комедию. Но как верить вдохновению, когда медиум пишет как машина, не имея ни малейшего сознания о том, что он получает, без малейшего волнения, не обращая внимания на то, что он делает, и смотря в сторону, смеясь и разговаривая о различных вещах? Понятно возбуждение идей, но не понятно, как это возбуждение может заставить писать того, кто не умеет писать, и ещё менее, когда сообщения передаются с помощью ударов или при помощи коробки или дощечки. Мы увидим далее в этой книге, какое участие надо приписать влиянию идей медиума; но факты, где посторонний разум проявляется через неоспоримые признаки, так многочисленны и очевидны, что не могут оставить никакого сомнения по этому поводу. Ошибочность большей части систем, возникших в начале появления спиритизма, состоит в том, что они выводят общее заключение из некоторых частных случаев.

46. Система пессимистическая, дьявольская или демоническая. Здесь мы уже входим в другой разряд идей. Поскольку вмешательство постороннего разума признано, то надо было знать, какова природа этого разума. Без сомнения, самое лёгкое - спросить об этом у самого разума; но некоторые особы не находили в этом достаточной гарантии и желали видеть во всех проявлениях лишь дьявольские происки; по их мнению, только дьявол или демон могут так общаться. Хотя система эта в настоящее время встречает мало сочувствия, но, тем не менее, некоторое время она пользовалась вниманием вследствие авторитета тех, которые старались дать ей первенство над другими. Заметим, однако, что приверженцев демонической системы нельзя отнести к разряду противников спиритизма, напротив. Существа, которые общаются, будут ли они демоны или ангелы, во всяком случае существа бестелесные. Следовательно, допустить проявления демонов – значит, допустить возможность общаться с невидимым миром или, по меньшей мере, с частью этого мира.

Верование в исключительное общение демонов, каким бы иррациональным оно ни было, могло казаться возможным тогда, когда Духов считали существами, созданными вне человечества. Но с тех пор, как узнали, что Духи - это не что иное, как души людей, которые жили, оно потеряло всё своё очарование и, можно сказать, всю вероятность, потому что из этого следовало бы заключить, что все эти души - демоны, были ли это души отца, сына или друга, и что мы сами после нашей смерти сделаемся демонами. Учение не весьма лестное и мало утешительное для многих. Трудно будет уверить мать, что её любимое дитя, которого она лишилась, и которое является к ней после своей смерти дать ей доказательства своей любви и тождества, было бы сообщником Сатаны. Правда, среди Духов есть очень дурные, которые не лучше так называемых демонов по весьма простой причине, что есть люди очень злые, которых смерть не делает сразу же лучшими; вопрос заключается в том, одни ли они могут общаться? Тем, которые так думают, мы предложим следующие вопросы:

1. Есть ли добрые и злые Духи?

2. Могущественнее ли Бог, чем злые Духи, или демоны, если вы хотите так называть их?

3. Утверждать, что общаются одни лишь злые Духи, значит, не допускать, чтобы добрые Духи могли общаться. Если же это так, то одно из двух: это совершается по воле Бога или против Его воли. Если это делается против Его воли, то значит, злые Духи могущественнее Его; если же по Его воле, то почему Бог, при своей благости, не позволит этого же добрым Духам, чтобы противопоставить их влияние влиянию злых?

4. Какое доказательство вы можете представить, что добрые Духи не имеют возможности общаться?

5. Когда вам противопоставляют мудрость некоторых сообщений, вы отвечаете, что демон надевает на себя все личины, чтобы было легче соблазнить. Мы знаем, что действительно некоторые лицемерные Духи придают своему языку ложный блеск мудрости. Но неужели вы допускаете, что невежество может подделаться под истинное знание, а злая натура сможет подражать истинной добродетели, не обнаружив ничего такого, что могло бы обличить обман?

6. Если лишь один демон общается, почему же он, считающийся врагом Бога и людей, советует молиться Богу, покоряться Его воле, переносить без ропота превратности жизни, не домогаться ни почестей, ни богатства, исполнять христианское милосердие и все правила Христа - словом, делать всё, что необходимо для уничтожения его собственной власти? Если это демон даёт такие советы, то надо сознаться, что, несмотря на хитрость свою, он действует

7. весьма неловко, доставляя людям оружие против самого себя.

8. Так как Духи общаются, следовательно, Бог позволяет это. Но, видя хорошие и дурные общения, не логичнее ли думать, что Бог дозволяет общаться злым Духам, чтобы нас испытывать, и добрым, чтобы нам советовать добро?

9. Что подумали бы вы об отце, который оставил бы своего сына на произвол гибельных примеров и советов и отдалил бы от него всех людей, которые могли бы отвратить его от зла? Можно ли думать, что Бог, являющийся высшим благом, сделает то, чего не сделал бы человек?

10. Церковь признаёт достоверными некоторые проявления Пресвятой Девы и других святых в явлениях, видениях, словесных сообщениях и т.д.; не служит ли это верование совершенным опровержением того мнения, которое допускает, что одни лишь демоны могут общаться?

Мы думаем, что некоторые люди придерживались этой теории чистосердечно. Но мы думаем также, что многие делали это единственно для того, чтобы уклониться от занятия этим предметом по причине дурных сообщений, которые они могли получить. Говоря, что один только дьявол может проявляться, они желали напугать точно так, как пугают детей, говоря: “Не трогай этого, обожжёшься”. Намерение, может быть, похвальное, но цель не достигнута, потому что запрещение возбуждает любопытство, а боязнь дьявола не многих удерживает. Появляется желание видеть его хотя бы для того, чтобы знать, каков он, и тогда остаются весьма удивлёнными, не найдя его таким чёрным, как думали.

Не могли бы мы увидеть и другую причину этой исключительной теории дьявола? Некоторые находят, что все, не соглашающиеся с их мнением, неправы; поэтому не боятся ли те, которые предполагают, что все общения – это творение демона, что Духи будут не согласны с ними во всём, и в особенности в том, что касается земных интересов? Не будучи в состоянии отрицать факты, такие люди хотели бы представить их в ужасающем виде; но это средство никого не остановило, как, впрочем, и все другие. Где боязнь смешного бессильна, надо смириться и оставить всё, как есть.

Мусульманин, который услышал бы Духа, говорящего против некоторых законов Корана, подумал бы непременно, что это злой Дух; то же самое было бы с евреем относительно некоторых практик Моисеева закона. Что же касается католиков, то мы слышали, как один говорил, что общавшийся Дух был никем иным, как дьяволом, потому что он позволил себе думать несогласно с ним о временной власти, хотя и не проповедовал ничего, кроме милосердия, снисходительности, любви к ближнему и отречения от земных благ, одним словом, ничего, кроме правил, которые проповедовал Христос.

Поскольку Духи – это не что иное, как души людей, а люди несовершенны, то из этого следует, что есть и Духи также несовершенные, характер которых отражается в их сообщениях. Неоспоримый факт, что есть Духи злые, коварные, лицемерные, которых надо остерегаться; но из-за того, что в мире встречаются извращённые люди, следует ли избегать всякого общества? Бог дал нам разум и суждение, чтобы оценивать Духов так же, как людей. Самое лучшее средство вооружиться против неудобств, могущих встретиться в спиритической практике, - это не запрещать её, а разъяснить. Воображаемый страх действует скоротечен и поражает не всех; реальность же, ясно показанная, понятна для каждого.

47. Система оптимистов. Рядом с теми, которые видят в феноменах только действие демонов, стоят другие, которые увидели в них лишь действие добрых Духов. Они предположили, что для души, освободившейся от материи, не существует уже никакой более завесы, и что она должна иметь верховное знание и верховную мудрость. Их слепое доверие в это безусловное превосходство существ невидимого мира было для многих источником самых неприятных ошибок; они на собственном печальном опыте научились не очень доверять некоторым Духам точно так же, как и некоторым людям.

48. Система униспиритов, или моноспиритов. Разновидность системы оптимистов состоит в веровании, что только один Дух общается с людьми, и этот Дух - Христос, покровитель Земли. Когда встречаются сообщения, наполненные самыми низкими выражениями, возмутительными грубостями, носящие на себе печать недоброжелательности и злости, было бы святотатством и несчастьем предполагать, что они могли произойти от высших Духов добра. Если бы те, которые этому верят, имели только безукоризненные сообщения, тогда было бы ещё понятно их ослепление; но большая часть из них соглашается, что у них были очень дурные сообщения, и объясняют это испытанием, которое добрый Дух заставляет их переносить, диктуя им нелепые вещи; таким образом, в то время как одни приписывают все сообщения дьяволу, который может говорить хорошие вещи, чтобы соблазнить, другие думают, что проявляется лишь один Иисус и может говорить дурные вещи, чтобы испытать. Кто же решит, которое из этих двух противоположных мнений правильно? Здравый смысл и наблюдения. Мы говорим - наблюдения, потому что не может быть, чтобы те, которые разделяют эти идеи, видели всё и всё хорошо рассмотрели.

Когда им представляют факты тождества, обнаруживающие присутствие родных, друзей или знакомых посредством письменных проявлений, видений и т.д., они отвечают, что это всё тот же Дух: дьявол, по мнению одних, Христос, по мнению других, принимающий на себя все эти формы; но они не говорят нам, почему другие Духи не могут общаться, с какой целью Дух Истины явился бы обманывать нас, принимая фальшивый внешний вид, обманывать несчастную мать, например, уверяя её, что он - дитя, которого она оплакивает. Разум отказывается допустить, чтобы святой Дух унизился до того, чтобы разыгрывать подобную комедию. Впрочем, отвергать сообщения других Духов – значит, отнимать у спиритизма его лучшую сторону: утешение несчастных. Скажем, наконец, просто, что система эта не согласна со здравым рассудком и не выдерживает серьёзной критики.

49. Система мультиспиритов, или полиспиритов. Все рассмотренные нами системы, не исключая и тех, которые отвергают проявления Духов, основаны на каких-либо наблюдениях, но не полных или худо истолкованных. Если дом будет красный с одной стороны и белый с другой, то тот, кто видит его только с одной стороны, будет уверять, что он красный, другой - что он белый: они оба будут правы и не правы; но тот, кто видел его со всех сторон, скажет, что он и красный, и белый, и будет один прав. То же самое можно сказать в отношении мнения, какое составляют себе о спиритизме; оно может быть истинным в некоторых отношениях и ложным, когда захотят обобщить то, что относится к частности, если примут за правило то, что составляет только исключение.

Поэтому мы говорим, что всякий, желающий серьёзно изучить эту науку, должен видеть много и рассматривать долго; одно только время позволит ему схватить подробности, заметить нежные оттенки, исследовать множество характерных явлений, которые будут для него лучами света. Но если он ограничится поверхностным взглядом, он рискует произнести преждевременное и, следовательно, ошибочное мнение. Таковы общие следствия, выведенные из полных наблюдений, которые в настоящее время составляют верование, можно сказать, общее для всех спиритов, потому что частные системы в настоящее время не что иное, как отдельные мнения.

1. Спиритические феномены производятся бестелесными разумными существами, иначе говоря, Духами.

2. Духи составляют невидимый мир; они везде: пространства населены ими до бесконечности. Они беспрестанно окружают нас, находятся в постоянном соприкосновении с нами.

3. Духи беспрерывно воздействуют на мир физический и мир моральный и составляют одну из сил природы.

4. Духи – это не отдельные существа в творении. Это души тех, которые жили на Земле и в других мирах, и освободились от своей телесной оболочки. Из этого следует, что души человеческие - воплощённые Духи и что, умирая, мы делаемся Духами.

5. Есть духи всех степеней доброты и хитрости, знания и невежества.

6. Они все подчинены закону прогресса и все могут достигнуть совершенства; но поскольку они обладают свободной волей, то достигают его за более или менее продолжительное время, в зависимости от своих усилий и воли.

7. Они счастливы или несчастны сообразно с тем добром или злом, которое они вершили во время своей жизни, и пребывают на той степени развития, которой они достигли. Совершенное, ничем не нарушаемое счастье - это удел только тех Духов, которые уже достигли высшей степени совершенства.

8. Все Духи при известных обстоятельствах могут проявляться людям; число тех, которые могут общаться, бесконечно.

9. Духи общаются при помощи медиумов, которые им служат орудиями или переводчиками.

10. Высшая или низшая степень развития Духов узнаётся по их языку: добрые советуют только доброе и говорят только о полезном: всё в них аттестует их возвышенность. Злые же побуждают ко злу, и все их слова носят на себе печать несовершенства и невежества.

Различные степени, проходимые Духами, обозначены в Духовной Иерархии (Книга Духов, кн.II, гл.1, N 100). Изучение этой классификации необходимо для распознавания природы проявляющихся Духов, их добрых и дурных качеств.

50. Система материальной души. Она состоит единственно в особом мнении относительно внутренней природы души. Согласно этого мнения, душа и перисприт не составляют двух различных вещей или, лучше сказать, перисприт есть не что иное, как сама душа, очищающаяся постепенно посредством различных трансмиграций, как алкоголь очищается путём различных дистилляций, меж тем как спиритическое учение смотрит на перисприт как на эфирную оболочку души или Духа. Поскольку перисприт есть материя, то и душа должна иметь материальные свойства в большей или меньшей степени, в зависимости от степени своего очищения.

Эта система не ущемляет ни одного из основных принципов спиритического учения, потому что ничего не меняет в судьбе души; условия её будущего счастья одни и те же; душа и перисприт в этом случае составляют одно целое под именем Духа, как зародыш и перисперма составляют единое целое под названием плод; вопрос сводится лишь к рассмотрению целого как однородного вместо состоящего из двух различных частей.

Как мы видим, это не влечёт за собой никаких последствий, и мы не упомянули бы об этой системе вовсе, если бы не встречали особ, готовых видеть новую школу в том, что, в сущности, является лишь различным толкованием слов. Это, впрочем, очень узкое мнение, будь оно и более общим, не составляло бы разделения спиритов точно так же, как теории истечения и волнообразного движения света не разделяют физиков. Те, которые обратили бы внимание на такой пустой вопрос, доказали бы этим, что они придают больше важности побочным вещам, чем сущности предмета, и что они действуют, побуждаемые к этому злыми Духами, потому что добрые Духи никогда не раздувают раздоров и несогласий. Вот почему мы просим всех истинных спиритов остерегаться подобных внушений и не придавать значения некоторым подробностям больше, чем они того заслуживают; самое главное - это сущность предмета.

Однако мы считаем нужным сказать в нескольких словах, на что опирается мнение тех, которые рассматривают душу и перисприт, как две различные вещи. Оно основано на учении Духов, которое в этом отношении никогда не менялось; мы говорим о Духах просвещённых, потому что среди Духов есть такие, которые знают не больше и иногда и меньше, чем люди, тогда как противоположная теория – это человеческое восприятие. Не мы выдумали перисприт для объяснения феноменов. Его существование было открыто нам Духами, а наблюдения подтвердили это (Книга Духов, N 93). Это опирается и на изучение ощущений Духов (Книга Духов, N 257), в особенности на феномен осязаемых явлений, который заставил бы предположить согласно с другим мнением возможность отвердения и разъединения составных частей души, а следовательно, и её распада. Кроме того, нужно было бы допустить, что эта материя, которая может ощущаться чувствами, сама представляет собой разумный принцип, что так же не согласно со здравым рассудком, как смешивать тело с душой или одежду с телом. Что же касается внутренней природы души, то она нам неизвестна. Когда говорят, что душа нематериальна, это нужно понимать в смысле переносном, а не буквальном, потому что совершенная нематериальность была бы небытием. Душа же или Дух есть нечто существующее. Словом этим хотят выразить то, что сущность её настолько высока, что не имеет никакого сходства с тем, что зовём материей, и что, таким образом, она для нас нематериальна. (Книга Духов, N 23 и 82).

51. Вот ответ, данный по этому предмету одним Духом:

“То, что одни называют периспритом, другие называют флюидной материальной оболочкой. Чтобы меня с большей логикой поняли, я скажу, что этот флюид - более совершенное орудие чувств, зрения и идей. Я говорю это о Духах Высших. Что же касается низших Духов, то земные флюиды ещё нераздельны с ними; поэтому, это та же материя, как вы видите. Отсюда происходят страдания от холода, голода и т.д., страдания, которых не могут испытывать Высшие Духи, потому что флюиды, окружающие их, уже очищены вокруг мысли, то есть, вокруг души. Душа для своего прогресса всегда нуждается в орудии; душа без орудия - ничто для вас или, лучше сказать, не может быть понята вами. Перисприт для нас, развоплощённых Духов, есть орудие, с помощью которого мы общаемся с вами или через посредство вашего тела и вашего перисприта, или же прямо с вашей душой. Отсюда происходят бесконечные оттенки медиумов и сообщений. Теперь остаётся рассмотреть сущность самого перисприта, а это уже совсем иное дело. Поймите его сначала в нравственном отношении. Тогда останется лишь вопрос о природе флюидов, что в настоящее время необъяснимо. Наука ваша не дошла ещё до этого, но она достигнет, если будет идти рука об руку со спиритизмом. Перисприт может изменяться до бесконечности. Душа есть мысль, она не меняет своей природы; в этом отношении не идите дальше, это предмет, который не может быть объяснён. Вы думаете, что я не ищу точно так же, как и вы? Вы стараетесь понять перисприт, мы стараемся понять душу. Подождите же».

ЛАМЕННЭ.

Таким образом, даже Духи, которых можно считать продвинутыми, ещё не смогли постичь природу души; как бы, спрашивается, это могло удаться нам? Значит, доискиваться начала вещей значило бы терять своё время впустую, ибо, как сказано об этом в Книге Духов (NN 17, 49), начало это есть тайна Божия. Притязать же, хотя бы и с помощью спиритизма, постичь то, что пока вне разумения человечества, значит отвлекать спиритизм от его настоящей цели, значит уподобляться ребёнку, которому бы захотелось знать всё, что знает старик. Пусть человек обратит спиритизм к своему нравственному улучшению, вот главное; всё, что сверх этого, не более чем праздное любопытство гордыни, удовлетворение которого не позволит человеку продвинуться ни на шаг; единственная возможность продвижения - это самому становиться нравственно лучше. Духи, продиктовавшие книгу, носящую их имя, доказали нам свою мудрость тем, что во всём, касающемся начала вещей, они ограничили себя пределами, преступать которые им не дозволил Господь, этим самым они предоставили Духам-систематикам и гордецам всю ответственность выдвигать свои скороспелые и обманчивые теории, в которых более обольщения, чем толку, и которые однажды падут перед силой разума, как и множество иных вздорных порождений человеческих голов. Духами сказано ровно столько, сколько требуется, чтобы дать понять человеку, какое будущее ему уготовано, и тем самым подвинуть его к совершению добра. (См. далее ч.II, гл.1, Воздействие Духов на материю).

ПРЕДЫДУЩИЙ СЛЕДУЮЩИЙ

КНИГА МЕДИУМОВ

Часть Первая – Предварительные понятия

Глава Первая – Существуют ли Духи?

Глава II. – Чудесное и Сверхъестественное.

Глава III – Методика.

Глава IV – Системы.

Связанные статьи

КНИГА МЕДИУМОВ

Часть Первая – Предварительные понятия

Глава Первая – Существуют ли Духи?

Глава II. – Чудесное и Сверхъестественное.

Глава III – Методика.

Глава IV – Системы.

Связанные статьи

НОВОСТНАЯ РАССЫЛКА